Новогодний Кабул
Итак, новогодний Кабул встретил нас первым снегом и, пожалуй, первой спокойной, не омрачённой выстрелами ночью. А дальше началась зимняя мирная передышка. Во-первых, зимой вести активные боевые действия на большей части Афганистана практически невозможно, не позволяет климат. Горные дороги, перевалы заносит снегом, да и зимняя температура в горах сродни сибирской. Во-вторых, и это главное, все участники афганской драмы: советское командование, официальное афганское правительство, оппозиция и её зарубежные союзники – как бы осмысливали свои дальнейшие действия, строили различные планы, копили силы. Для всех быстрый и неожиданный переворот оказался мало предсказуемым, а потому и первая реакция на него несколько затянулась. Первым очнулся американский госдепартамент и открыл пропагандистскую артподготовку на всех подвластных ему радиостанциях, где круглосуточно сообщалось и смаковалось про агрессивное и вероломное нутро советской империи. И ядовито предрекалось, что Афганистан станет для СССР тем же, чем был Вьетнам для США. Что ж, в этом, как мы знаем теперь, аналитики за океаном оказались точны. Лучше нас самих владели информацией об умонастроениях в ближайшем резерве Политбюро. Только вот сравнение с Вьетнамом оказалось скромным. Ведь мы не только ушли из Афганистана, как и США из Вьетнама, но ещё и сами развалились вскоре.
А в Кремле тогда были в упоении от блестяще проведённого переворота, закончившегося к тому же с минимальными для такой операции потерями. А раз потери были незначительными, то и народно-общественное мнение, к тому же, искажённое официозом, отнеслось поначалу к этой авантюре довольно спокойно. Видимо, уверяя себя, что в очередной раз обойдётся. Запад пошумит и утихнет, афганцы обрадуются нашей помощи, а сыновья и мужья, которых занесло туда, вскоре вернутся здоровыми и загорелыми, как с курорта, не пройдёт и полгода. В Москве уже предвкушали триумфальное шествие Советской власти во вновь обретённой республике. И вроде бы всё делалось верно.
Братская помощь
Первым делом взялись за реставрацию наиболее пострадавшей из всех президентской резиденции, для этого прямо с Московских олимпийских новостроек прислали отборный строительный батальон, а потом пошло-поехало. Из Союза, как из рога изобилия, в Афганистан нескончаемым потоком пошли стройматериалы, горючее, техника и специалисты: врачи, геологи. дорожники, строители, преподаватели и другие квалифицированные работники. Уже с весны Афганистан охватила строительная лихорадка. Со сказочной быстротой строились дороги и больницы, школы и трубопроводы, каналы, хлебозаводы и т.д. Не стоит забывать при этом, что в то же самое время в самом СССР лихорадочно возводились дорогостоящие олимпийские объекты, строился БАМ, осваивался нефтеносный и очень затратный Север. Вся страна ежедневно что-то строила, рыла, копала, добывала, собирала и выпускала. А ведь помимо собственно Союза, ещё с нашей помощью кормилась и отстраивалась почти 1/3 земного шара: Монголия, Вьетнам, Куба, Ангола (список не на один абзац) и сотни всяческих «прогрессивных братских» партий, движений, режимов и просто нахлебников. И как сейчас относиться к вранью, которым оболванивают молодёжь на уроках истории, о якобы деградации, застое советской экономики, которая всегда, даже на закате своих лет исправно давала 5% и более ежегодного роста национального дохода. Деградация и застой выросли не в экономике, а в головах, мыслях руководства, а за ними и большинства советского народа. СССР ещё 25 лет назад занимал прочное 2-е место в мире по производимому валовому производству, что составляло 20% от всей мировой экономики. В 2010 году вся экономика СНГ уступает единственному штату США – Калифорнии. Сейчас, когда о строительстве двух детских садов или нескольких десятков вновь построенных дощатых домиков взамен смытых паводком, не замолкая трубят все СМИ, подавая это как что-то необыкновенное и прорывное – становится, честно говоря, и смешно и грустно.
Помнится, весной 1978 года, когда уходил на службу, улица Пролетарская была ещё узкой, двухполосной, а значительную её часть от Пристани «украшала» деревянная Отрываловка. А в районе Стрелки только рылись котлованы, забивались сваи. Через два года меня встретила по пути к отчему дому широкая Пролетарка, а на месте деревянных дувалов красовался 7-ой микрорайон, а ещё возвели Стрелку, а ещё построили КШТ, и всё это за два года! И никто этому не удивлялся, не бил в литавры, не созывал еженедельно пресс-конференции. Всё казалось будничным и само собой разумеющимся. Подумаешь, микрорайон, когда страна не успевала следить за возникновением новых городов, да каких: Сургут, Нижневартовск, Тольятти и Набережные Челны! Это вам не бордюры чинить по «Дорожной карте». Легко же сейчас некоторым обливать грязью прежнюю власть, живя и пользуясь тем, что она построила, ведь за последние 20 лет нынешние-то меньше дали стране и народу, чем бывало раньше давали за пятилетку (не считая, конечно, торговых домов и загородных вилл).
А вот кабульские сценки из 80-ого. Питание у нас в Афганистане было усиленным, лучше, чем в Союзе, да только всё в консервированном виде. Родная картошка с капустой были редкостью и считались за деликатес. Видимо, чтобы не тащить всё дорогим воздушным или долгим автотранспортом, часть продуктов закупалась в той же Индии, до которой было всего чуть более 300 км. А посему в солдатский, не говоря уже про офицерский котелок, попали неслыханные для нас тогда продукты – датская тушёнка со вкусом пересолённой колбасы, и рядом не стоявшей с родной семипалатинской; французские курицы, где отдельно были расфасованы ещё и их внутренности, каждое по отдельности. Впрочем, из этих белых тушек лапши точно не сваришь, так как они оказались абсолютно чистыми от вкуса, запаха и жира. Помню незабываемый аромат настоящего индийского чая, запах от которого распространялся на несколько метров. Тут, конечно, «солома» под № 36 алма-атинской фабрики – не конкурент. А ещё сгущёнка, печень, сигареты. Всё это давало огромный объём мусора и отходов. Территория вокруг Кабульского аэродрома стремительно стала превращаться в помойку, как это нередко у нас бывает. Но вот вначале робко, а потом всё смелее, поощряемые нами, за дело взялись ребятишки и старики близлежащих районов. Для них эти горы отходов стали их Клондайком и Эльдорадо. Каждый день они приходили с просторными клетчатыми сумками, с которыми мы познакомились в 90-х, и собирали урожай пустых консервных банок. Их лица светились счастьем. Нам их было жалко, они напоминали персонажей из легендарного фильма «Генералы песчаных карьеров», мы невольно сравнивали уровень жизни и были внутренне горды и счастливы, что живём в стране, где никто не охотится за металлом, за пустыми консервными банками, где все ребята ходят в школу, и нет голодных. Тогда никому и в страшном сне не могло присниться, что через каких-то 12-15 лет это всё придёт к нам, нас опустят до их уровня!
В марте 1980-го при заходе на посадку потерпел аварию АН-12, у него подломилось переднее шасси, и самолёт встал перпендикулярно земле, на «попа». Штурман погиб, остальные уцелели. Самолёт, чтобы он не загромождал взлётную полосу, тягачи оттащили на край аэродрома, сняли какое-то оборудование и бросили. Ребятишки одними напильниками разделали многотонную тушу транспортника -несколько десятков тонн дюраля перекочевало в те самые сумки. У нас никто и не почесался, чтобы прекратить раздел ценного имущества, ведь самолёт был в целом исправен и требовал не такого уж большого ремонта. Но где там! Союз богатый, всем хватит! Сейчас с грустью вспоминаешь подобные эпизоды – благодаря такой халатности безалаберности и шло разрушение могучей и обильной страны.
Взаимовыгодная торговля
Именно с подростков начались наши тесные контакты с местным населением. Благоразумно решив, что мы всё же не людоеды и не изверги, мальчишек стали засылать к нам для прощупывания обстановки, настроения и, естественно, как в любой рыночной стране, для наживы. Шли на общение исключительно мальчишки 8-15 лет, все в длинных куртках-пиджаках не по росту, на подкладке они все были с нашитыми карманами, где имелась всякая мелочёвка для обмена – щипчики для ногтей, сигареты, колоды карт, жвачка и т.д. Мы набросились на эту индо-тайваньскую дребедень (Китай тогда ещё не проснулся), как племя зулусов на стеклянные бусы. Денег, естественно, не было практически ни у кого (я всё же провёз 45 рублей), но желание приобщиться к продукции капиталистического ширпотреба пересилило совесть. И в обмен на копеечную мишуру были пущены: тушёнка (только говяжья, чтобы корова была нарисована), сгущёнка, хлеб, все нужные и ненужные железки, вплоть до ЗИПов для автомобилей. Доходило, что пытались обменять ненужные валенки и жёлто-коричневые, по известным причинам заношенные и не сменяемые первые два месяца кальсоны. Окраина аэродрома превратилась в торжище. Командование поздно увидело в этом наживу и опасность. Сначала мало контролировало этот стихийный рынок, о чем потом горько пожалело. Ведь за первыми, довольно безобидными, настал черёд серьёзных торговых операций. Как пелось в песне: «На войне махорка, водка в цене». Да, на это всегда у русского солдата спрос, а вот с предложением дело обстояло туго. Спиртного в фанатично-мусульманской стране нельзя было достать по определению. И в этом вопросе откликнулся Союз, довольно скоро многие борта, прилетавшие в Кабул, особенно из Ташкента и Ферганы, стали подпольно привозить с собой водку (почему-то в основном польскую) и продавать, втихаря, по 10 рублей бутылку (в СССР- 4 рубля 12 копеек). Появились мелкооптовые скупщики, так что у образовавшейся в середине 80-х «водочной мафии» ноги стали расти ещё с Афгана. С табаком вроде вопросов не было. Союз обеспечивал, а индо-пакистанские вонючие сигареты не выдерживали конкуренции с болгарской «Стюардессой» и московской «Явой». Ну а настоящие американские «Mallboro» были для нас дороги. (Любопытно, что тогда же появился на экранах фильм «Мимино», где Кикабидзе втолковывают, что «хорошее везде дорого»).
И вот, почувствовав слабину в моральном облике воинов – интернационалистов, исподволь заработала «тяжёлая артиллерия» – «травка», потом гашиш, называемый по-местному чарсом. Все по очень смешным ценам, одна лепёшка чарса – примерно 1/3 рыночной стоимости контрабандной водки, то есть около 3-4 рублей или 20 афганий. Знали басурмане, какое оружие самое страшное, да и американские «друзья» подсказали, ведь у них наркотический бум случился с Вьетнама. Пусть доля пристрастившихся к опию была невелика в целом по армии, опаснее другое – по открытым каналам наркотики пошли в Союз, и чем дальше, тем сильнее. На этой преступной торговле и доставке сделали первые миллионы подпольные дельцы. А уже в 90-е и чуть ли не в открытую. Поэтому исчисляя потери, всегда надо помнить и многосоттысячные косвенные потери от наркоты, вызванные причастностью к той войне. И этот скорбный список растёт в странах СНГ с арифметической прогрессией до сих пор.
Если Петр I прорубил «окно в Европу», то афганская эпопея прорубила «окно в наркозависимость» бывшего СССР. Оттуда вышли все наркобароны и крышующие их. Сколько капитала нажили тогда и продолжают наживать до сих пор высокопоставленные в прошлом чиновники, генералы, офицеры, вряд ли удастся узнать. Сейчас они губернаторы, успешные легальные бизнесмены. Но у многих первоначальный капитал появился с Афганистана, с наркотиков, оружия, армейского имущества и водки. Впрочем, о таких «героях» мы поговорим позже.
А где же третья составная часть триады удовольствий – женщины? С ними вообще никак, вместо них мальчишки-подростки снабжали нас эротическими колодами карт, да довольно дорогими западными порнографическими журналами. Вот и всё удовольствие. До сих пор никто не пояснил мне, почему фанатично исполнявшие все предписания Корана родители этих подростков разрешали им распространять такой товар, за который в этой стране можно было легко нарваться на тяжёлое наказание. Видимо, и у правоверных свои двойные стандарты. Или посчитали: растление неверных не относится к греховным действиям.
Вот так, по-тихому и не очень заметно, пошло расслоение армии. Кто-то остался верен Долгу, Клятве, Присяге, Уставу, а другие потихоньку стали сворачивать на дорогу наживы на войне, за счёт воровства, спекуляций, мародёрства и измены. Что ж, на войне, как на войне, всему находится место. Это к тому, что не надо мазать всех только одной чёрной или белой краской. Но по мере продолжения войны и начала перестройки, чёрные тона стали входить в моду. Все же надо признать, что моё поколение, и, тем более, помладше, уже оторвались от духовных и нравственных идеалов социализма. Им на смену шла волна примитивного мещанства, накопительства, вещизма и наживы. А с таким податливым материалом можно было без особых усилий начинать очередной массовый эксперимент в стране – перестройку.
Сергей МИХЕЕВ
(Продолжение следует)